Не вернешься (Другой псалом)

вторник, 28 февраля 2012

02:14

stereojazz

Ветер за окном кричит, волком воет в печной трубе. Тихо тикают часы. Трещит огонь в камине.

– Смотри, смотри, снежок старенький! – из прихожей, на ходу роняя обувь бежит Сережа. – Смотри, мам, снежок с палоцкой, старенький!

– Опять ты придумываешь, – ласково гладит его по голове Арина. – Фантазер.

«Фантазер», говорит она, и от ее мягкого, чарующего голоса, как будто светлее становится в доме.

– Ой, опять размок, – расстраивается Сережа, глядя на лужицу в ладошке. – Мама, я пойду еще поймаю!

– Пойдем лучше чай пить, – говорит Арина, расстегивая на Сереже капюшон.

Воет ветер в печной трубе. Тикают часы. Трещит огонь в камине.

Арина разливает чай по чашкам, а я смотрю на ее руки, тонкие, ловкие, с такими красивыми пальцами. Ее профиль в свете камина кажется волшебным, и все вокруг кажется будто рожденным взмахом палочки седого волшебника.

"– Иди сюда, Сережа, – говорю я малышу..."

– Иди сюда, Сережа, – говорю я малышу, усаживаю его себе на колени. – Ну что ты так насупился?

– Я не хотю к тебе, ты плохой, – говорит мне Сережа и отворачивается обиженно.

– Чем же я тебе так не понравился? Я тебе конфеты привез, а ты обижаешься.

– Я не хотю твоих конфет. Ты плохой. Вот приедет папа, и убьет тебя.

– Сережа! – грозит пальцем малышу Арина.

– А если он убьет меня, то и конфет я тебе не привезу больше. Ты разве не хочешь конфет?

Сережа молчит. Арина смотрит на нас укоризненно.

– Хотю. Все равно папа приедет и прогонит тебя.

– Ну и ладно, - я улыбаюсь и угощаю Сережу конфетами. – Приедет и прогонит.

«Не приедет», завывет ветер в печной трубе. «Не приедет», тикают часы. «Не приедет», трещит огонь в камине.

И я тоже знаю, что не приедет папа. И Арина знает. Она ведь слышит, как воет ветер. Она слышит, как трещит огонь в камине. Уже долгих три года.

– Почему ж он меня прогонит? – спрашиваю я у Сережи.

– Потому сто ты маму обижаешь, – говорит малыш.

– Сережа! – говорит Арина с упреком, а я смеюсь и смотрю на Сережу. У него мамины глаза.

– Обижаешь, еще как, – говорит Сережа. – Вот вы думаете, я не вижу ницего, а я все вижу! Я вижу, мама грустная, когда на тебя смотрит. Она плакать хоцет. Значит ты ее обижаешь.

– Извини, пожалуйста, – говорит мне Арина. – Он иногда бывает невыносим.

– Ничего, – улыбаюсь я ей и беру Сережу на руки. Он совсем легкий.

– А вот папа приедет и привезет маме платье! – убеждает меня Сережа, уплетая конфеты. – Самое-самое красивое платье привезет! А мне он привезет настоящую всамделишную саблю! А тебе ничего не привезет, он приедет и прогонит тебя!

– Хорошо, пусть приезжает, а мы угостим его конфетами, – смеюсь я.

«Не приедет», утомился ветер в печной трубе. «Не приедет», тикают часы. «Не приедет», стихает пламя в камине.

Мы лежим у камина, глядим, как тлеют угли. Она кладет мне голову на плечо, а Сережа сопит, уснув у меня на руках. Время замерло, и даже часы стыдливо притихли, отступив перед величием долгой зимней ночи.

– И ты не уезжай, – говорит мне Арина. – Хватит. Не бросай меня одну.

– Милая, я совсем ненадолго. Скоро кончится метель, и я вернусь.

– Не вернешься. Я чувствую, что не вернешься. Оттуда не возвращаются.

Она прижимается ко мне, и я чувствую, как она дрожит.

– Вернусь, милая. Я вернусь обязательно. Я привезу Сереже сереже настоящую всамделишную саблю, а тебе привезу самое-самое красивое платье на свете. И мы будем пить чай с конфетами.

Мы сидим у камина, смотрим, как тлеют угли. Я вернусь, обязательно вернусь.

«Не вернешься», шепчет шорох в трубе. «Не вернешься», тикают часы. «Не вернешься», шелестят угли в камине.

URL